Екатеринбургский монетный двор

Монетный двор Екатеринбурга за полтора века работы словно демонстрировал своим существованием известный принцип: «Нет ничего более постоянного, чем временное». Выстроенный, как предприятие, которому суждено произвести обработку медных плат в деньги, наподобие шведских, а потом закрыться, Платный двор Екатеринбургского завода последовательно отвоёвывал себе место под солнцем. Его история началась с двух деревянных зданий, но за 150 лет он превратился в обширный заводской комплекс, включавший в себя множество каменных построек и 35 водяных колёс, которые впоследствии сменились водяными турбинами. Возможно, если бы не столь большое расстояние от столицы, где принимались все важные решения, монетный двор отстоял бы право и на дальнейшее существование. И тогда, уже в годы Великой Отечественной войны, производство советских монет не стали бы организовывать в Краснокамске, а просто восстановили бы его в Екатеринбурге. Обозначением двора стали буквы «ЕМ» - «Екатеринбургская монета».

Зарождение монетного двора

Если дату закрытия двора историки не оспаривают, то относительно начальной точки отсчёта монетного производства в Екатеринбурге они во мнениях не сходятся. Дело в том, что медные платы, ради которых строился двор, выполняли роль не монет, а неких эрзац-денег – слитков металла, имевших фиксированную стоимость и поэтому способных выступать в роли временного обменного эквивалента. Историки спорят, кто же настоял на денежном производстве в виде плат. Одни отдают приоритет Татищеву, знакомому с медными платами Швеции, куда он выезжал для перенимания опыта. Другие настаивают, что ведущая роль принадлежит Георгу Вильгельму де Геннину, возглавлявшему тогда горные заводы Урала. Появлению на Екатеринбургских горных казённых заводах двора для изготовления плат (или, как тогда писали «платов») поспособствовали три важных условия:

• сложность с доставкой на Урал большого количества российской монеты;
• успешный ввод медных денег в оборот Петром I;
• огромные залежи уральской меди и возможность её качественной обработки.

Можно ли было организовать производство плат в ином месте? Да, для этого вполне подходили Пыскорский завод или медеплавильный завод на реке Егошиха (ставший началом города Пермь), где обработку меди освоили достаточно хорошо. В 1724 году де Геннин отправляет императору послание, где указывает: «Сам изволишь рассудить, государь, медь так дёшево тебе становится, что на свете нельзя лучше желать. А на Пыскоре да Ягошихинском заводах медь плавить могут тож, и выйдет оная казне по три рубли с полтиною за пуд…» Если бы не кончина Петра, то запустить квадратные деньги в оборот Урала могли ещё при нём, так как царю проект понравился. Но выехавшему в столицу де Геннину пришлось расписывать достоинства будущего предприятия уже при дворе Екатерины.

17 июня 1725 года появляется указ, в котором говорится: «...Правительствующий Сенат по доношениям генерал-майора Геннина приказывает учинить следующее: на Сибирских заводах из готовой, и которая впредь плавлена будет, делать из красной чистой меди платы и клеймить в средине цену, а на каждом угле герб водяными машинами разных цен – рублёвые, полтинные, полуполтинные да гривенные. Только весом те платы приводить в пуде по 10 рублей...» В обратный путь де Геннин отправился в компании денежных мастеров из Москвы, в составе которой были искусные резчики Константин Гордеев, Иван Константинов и Панкрат Матвеев. Для основания нового двора выделили даже зарубежных специалистов - Иоганна Дейхмана (Швеция) с Иоганном Ваплером (Саксония).

Медные платы Екатерины I

Точная дата появления первой медной платы неизвестна. Ведутся споры даже о месте изготовления пробных образцов, так как некоторые исследователи утверждают, что для ускорения процесса де Геннин приказал изготовить несколько плат, когда по пути в Екатеринбург остановился на Егошихинском медеплавильном заводе. Считается, что массовое изготовление плат в Екатеринбурге началось в январе 1726 года. Подробно историю их производства и особенности всех номиналов мы привели в отдельной статье.

На примере чеканки квадратных гривен В.В. Уздеников показывает совершенствование технологии производства медных денег. Он обращает внимание, что гривны 1725 года (как и другие номиналы с этой же датой) имеют асимметричное расположение оттисков угловых штемпелей-гербовиков на медной плате, деформацию самой платы и следы глубокого проникновения штемпелей. Рисунки угловых оттисков на исследованных образцах идентичны друг другу. Следовательно, удары наносились последовательно одним и тем же штемпелем. На гривнах, датированных 1726 и 1727 гг. иная картина. Во-первых, каждый из гербовиков на экземпляре имеет малозаметные отличия, значит, по плате ударяли разные штемпели, причём изготовленные с различных маточников. Во-вторых, угловые оттиски расположены симметрично по отношению друг к другу. Значит, для чеканки применяли устройство, которое производило одновременный удар всеми пятью штемпелями (четыре гербовика по углам и центральный с обозначением номинала).

Свою гипотезу Уздеников подтвердил демонстрацией экземпляров, на которых видно, что после основного удара плата получила ещё два лёгких соударения, что привело к появлению сдвоенных штемпельных оттисков. Таким образом монетный двор ушёл от способа клеймения меди, скопированного в Швеции. Специалистами двора был собран единый комбинированный штемпель, одновременно упростивший процесс чеканки, заметно экономивший время на изготовление одной платы и повысивший качество продукции. Именно прогрессивная технология позволила значительно нарастить количество выпуска гривен по отношению к другим номиналам, которые чеканили старым способом. Зная об этой технологии, можно отсеять значительное количество так называемых «антикварных подделок» гривен с датами «1726» и «1727», при изготовлении которых угловые штемпели ударяли по заготовке поочерёдно (то есть способом, применявшимся для оригинальных гривен только в 1725 году).

Квадратные гривны начинают хождение на Урале и даже в Сибири. Де Геннина невероятно увлекло денежное производство. Он рисует грандиозные перспективы, настаивая на вводе в оборот кроме крупных номиналов ещё и квадратных копеек с пятаками. Но в столице больше прислушиваются к мнению Татищева, видевшего, как голландские купцы массово вывозят из Швеции их медные платы. Татищев предостерегает Меньшикова, что сейчас медные слитки облагаются на границе пошлиной и приносят казне существенную прибыль. Но деньги-платы будут вывозить беспошлинно, то есть по цене металла. На Урале тоже не все в восторге от новых денег. Острые углы рвут карманы, а тяжёлым рублём (он весил 1638 грамма) расчёты вести крайне неудобно. Именной указ Екатерины в самом конце 1726 года велел прекратить выпуск «медных платов». Но пока указ везли в Екатеринбург, там успели выпустить гривны, датированные 1727 годом.

Выделка заготовок

Казалось бы, монетному производству на Урале пришёл закономерный финал. Резчики убывают на другие дворы. Иным специалистам тоже можно собирать вещи и готовиться к переезду в Москву и Санкт-Петербург. Но в дело вступает неуёмная энергия де Геннина, сначала настаивающего на возобновлении выпуска плат, а затем и на организации чеканки обычной медной монеты. Настойчивость де Геннина и его знакомства в Сенате позволили сохранить производственные мощности, на которых начали вырубку заготовок для общероссийских монет. По документам можно увидеть, что из Екатеринбурга в Москву уже в 1727 году отправлено 394 663 монетных кружка для пятаков, чеканившихся тогда по стопе 40 рублей из пуда меди. Де Геннин последовательно доказывал Екатерине I, Петру II и Анне Иоанновне, что подотчётный ему двор способен самостоятельно изготавливать медные пятаки, но тут выпуск легковесных монет прекратили. Монетные дворы переходят на 10-рублёвую стопу, и долгий период из меди чеканят лишь денгу и полушку. В Екатеринбурге исправно производят для них монетные кружки. В Москве продукцией двора довольны далеко не всегда, о чём свидетельствует Донесение из Канцелярии Монетного Правления в Кабинет Её Величества от 27 октября 1738 года «О затиснении легковесных и тяжеловесных кружков, присланных из Екатеринбурга, в виду убыточности переплавки их». Пик производства заготовок приходится на вторую половину 40-х годов 18-го столетия. Но в это время предприятие уже чеканит и полноценные деньги.

Начало монетного производства

Ещё одной датой рождения Екатеринбургского монетного двора можно считать 1736 год. На то время предприятие носило название «Екатеринбургская контора дела медных кружков». К 1735 году производство заготовок уже давно не являлось единственной сферой деятельности. Массово изготавливалась медная посуда и фурнитура. Как можно понять из Доношения в Кабинет Её Величества от 3 декабря 1735 года, решено отправить на Урал станки и инструменты для выделки медной монеты. Всё необходимое собрали к 19 декабря, после чего отправились в путь. Учитывая, сколько времени тогда занимала дорога, неудивительно, что налаживать производство монет начали лишь в следующем году. Поднимать выделку монет поручают В.Н. Татищеву и прикомандированному к нему А.Ф. Хрущеву. Из Москвы прибывают десять мастеров, но, как отмечено встречавшими их: «Выслали из Москвы самых маломощных». Поэтому первый блин, как водится, получился комом. Г.С. Евдокимов, описывая производство медных монет того времени, выделяет группу «пьяных» (или «ученических») штемпелей, которыми чеканили денгу в Екатеринбурге. Впрочем, среди прибывших значился, к примеру, Иван Баскаков, уже бывавший здесь и даже резавший штемпеля для медных плат.

Объёмы производства впечатляют: ежегодно чеканятся миллионы экземпляров полушки и десятки миллионов денги. Монетный двор возводит новые цеха, но 1 мая 1741 года выходит Указ о прекращении чеканки медных монет в Екатеринбурге. Всё оборудование, инструменты и самих мастеров снова с Урала увозят в Москву. Впрочем, в марте 1747 года Указом чеканка в Екатеринбурге возобновляется, в августе уже в который раз сюда отправляют печатные и гуртильные станки вместе со специалистами, а в январе следующего года начинается производство тех же денег и полушек, но уже в куда больших объёмах. Однако, когда задание на необходимый объём чеканки выполнен (а это случилось в июле 1751 года) оборудование и мастеров возвращают из Екатеринбурга обратно. Предприятие хоть уже именовалось «Конторой денежного дела» и даже «Денежным двором», никак не могло избавиться от статуса «временный».

Эпоха перечекана

Вновь потребность в массовой чеканке меди возникла в 1755 году, когда приняли новую монетную стопу, равную восьми рублям из пуда. Предстояло начеканить медных копеек, ставших самыми тяжёлыми для этого номинала в истории России, на три миллиона рублей. Из неё два миллиона надлежало изготовить Екатеринбургскому двору. Штат двора увеличили. С 1756 года Екатеринбург присоединяется к остальным дворам в процессе перечекана (далеко не последнего, как выяснится потом). Но уже в 1757 году монетную стопу увеличивают вдвое – до 16 рублей из пуда меди. Начинается перечекан копеек в двухкопеечные монеты. Наряду с перечеканом производится и обычная чеканка всей медной линейки от полушки до пятака.

В. Уздеников указывает, что перечеканенная монета отличается от обычной расположением номинала над гербом Москвы. При Петре III монетную стопу делают ещё выше - 32 рубля из пуда меди. Пришедшая к власти Екатерина II возвращает стопе прежнее значение, однако перечеканка в Екатеринбурге продолжается до 1767 года включительно. И снова можно записать дату, которая считается ещё одной важной вехой для двора - 28 октября 1763 года, когда Сенат принимает указ «О постройке завода в Екатеринбурге для делания медной монеты». Число работников и приписанных ко двору крестьян постоянно возрастает. Для интересующихся расценками на труд сообщим, что на тот момент восьми работникам за пуд выделанных пятаков платили 2,99 копейки.

Закат правления Екатерины приведёт ещё к двум перечеканам, когда императрица повысит стопу до 32 рублей (по новой стопе Екатеринбург отчеканит 4 295 000 двухкопеечных монет 1796 года), а пришедший на смену Павел будет вынужден возобновить выпуск «чужих» денег, так как его перечекан проводился екатерининскими штемпелями пятаков 1796 года, двух копеек 1793 года и копеек. Исследователи считают, что к окончанию 18-го столетия в Екатеринбурге чеканилось 90% всех медных денег России.

Оборудование и трудности на производстве

XIX век прошёл для двора в Екатеринбурге как для признанного лидера по объёму выпуска медных монет. Проводились реформы, менялись правители и оформление денег, а на монетном дворе быстро и чётко переводили производство на «новые рельсы». К 30-м годам стало ясно, что оборудование двора оставляет желать лучшего. Сохранились сведения об интересном эксперименте, проведённом в 1831 году, когда одновременно запустили рабочий станок двора и новинку английского производства. Выяснилось, что на одно и то же количество изготовленной монеты оборудованию двора потребовалось 172 чекана, а вот «англичанин» справился всего за 25.

Администрация двора мобилизовала инженеров и мастеров, чтобы усовершенствовать механизм. Повторное соревнование провели через 8 лет. И снова наш станок проиграл, уступив в скорости, но всё же обойдя иностранное оборудование по меньшему количеству брака. Казалось бы, выкинь старые станки, замени их новыми, пусть даже импортными. Однако здания двора не позволяли разместить хотя и современный, но более громоздкий комплекс по чеканке монет. Поэтому работу продолжили на старом, постоянно ремонтирующемся оборудовании.

Необычные монеты Екатеринбургского двора

Любое значительное предприятие со временем обрастает своими легендами. Для двора в Екатеринбурге такой, наверное, станет монета-призрак. Леонид Злоказов и Владислав Семёнов, подготавливая сборник «Екатеринбургский монетный двор: 150 лет истории», наткнулись в одном из дел государственного архива Свердловской области на ведомость, где фиксировались тиражи выпущенных монет. Среди прочих фигурировали 2 копейки 1835 года, отчеканенные в количестве двух десятков. Что это за таинственная монета? Неужели в отечественной нумизматике существует свой «дайм Барбера 1894 S»? Никто из экспертов не видел две копейки с данной датой и буквами «ЕМ», не встречал иных упоминаний о ней, поэтому она и не включена в каталоги монет Российской империи.

Однако среди россыпей екатеринбургских монет можно отыскать множество не только удивительных, но и вполне реальных экземпляров. Показанная выше пара ½ копейки 1840 года сильно разнится по весу и размеру. По норме этот номинал должен включать в себя меди на 5,12 грамма при диаметре 21 мм. Здесь же «малая» монета имеет вес 3,93 грамма. Быть может, чеканка не на своём кружке? Но стандартная ¼ копейки должна весить 2,56 грамма при диаметре 16 мм. Нумизматы сходятся во мнении, что это специально изготовленные «компенсационные» монеты. Готовые партии монет проверяли на общий вес. Если отклонение от нормы оказывалось существенным, партию целиком браковали. Разбирать её, выискивая неудачные экземпляры, было слишком трудозатратно. Однако неведомый умник когда-то предложил блестящую идею: заменить некоторое количество монет аналогичными по номиналу, но облегчёнными или утяжелёнными, подогнав вес партии к нужному значению. Среди пятаков 1859 года с буквами «ЕМ», стандартный вес которых равен 25,59 грамма, обнаружили экземпляры весом 29 грамм (превышение нормы на 13,3%) и 20,7 грамма (меньше нормативной на 19,1%). Пятаки Екатерины II показывают ещё больший разброс: при норме в 51,2 грамма в наилегчайшем весе монета данного номинала обнаружена с весом 27,97 грамма, а рекордсмен-тяжеловес имеет массу 71,36 грамма. «Компенсационный» метод использовался не только в Екатеринбурге.

А это екатеринбургская копейка времён правления Елизаветы Петровны. Необычность экземпляра здесь в гуртовом оформлении. Когда чеканили самые тяжёлые копейки России (коллекционеры их называют «облачная копейка» или «орёл в облаках»), гурт указывал на место производства: в данном случае это «ЕКАТЕРИНБУРГСКОГО ДВОРА». Такую надпись можно отыскать на копейках 1755-1757 гг. и на двухкопеечных монетах 1757-1761 гг. А вот на экземплярах, перечеканенных из легковесных пятаков, гурт зачастую оставляли прежним, поэтому на нём мы увидим не надпись, а сетку, характерную для пятикопеечных монет периода 1723-1730 гг.

Прекращение деятельности монетного двора

Леонид Злоказов и Владислав Семёнов указывают, что в середине 19-го столетия у Екатеринбургского двора появился реальный шанс стать полноценным монетным предприятием, добавив к чеканке меди выпуск золотой и серебряной монеты. Именно в этот период уральское и сибирское золото поступало на переработку в Екатеринбург. Перспективы перечеркнул Николай I, решив «предложение это отложить впредь до того времени, когда представится в том совершенная необходимость». Можно сказать, что с этого момента лестница, ранее возносившая возможности монетного двора всё выше, повернула вниз. Сильным ударом стало и лишение Екатеринбурга статуса «горного города», ранее способствовавшего созданию и развитию здесь казённых предприятий, которые обеспечивали расширение территории и приток населения.

14 апреля 1876 года – дата закрытия Екатеринбургского монетного двора. С этой датой и буквами «ЕМ» отчеканено 1 755 000 копеек, 2 905 000 двухкопеечных монет, 890 000 монет достоинством 3 копейки и 5 329 000 пятаков. ½ копейки в последний год работы двора уже решили массово не чеканить, поэтому её сохранившиеся экземпляры сейчас невероятно редки. Всего за годы работы двор произвёл 482 образца медных монет. Его вклад в монетное дело России можно выразить одним предложением: считается, что от 70% до 75% всей медной российской монеты изготовлено именно в Екатеринбурге.