Сузунский монетный двор

Двор для чеканки медной монеты, выстроенный в посёлке Сузун, до сих пор числится единственным предприятием, когда-либо выпускавшим общероссийские деньги на территории Сибири. В различных источниках он может фигурировать под иными названиями. Например, Нижне-Сузунский, так как он входил в состав Нижне-Сузунского медеплавильного завода. Иногда его называют Колыванским или даже Колывановским, что неправильно. Ведь первоначальный знак монетного двора «КМ» расшифровывается как «Колыванская медь», а не «Колыванская монета». Только после смены обозначения на «СМ» его расшифровкой считается «Сузунская монета».

Создание монетного двора

Началом отсчёта хронологии монетного дела Сибири стало 7 ноября 1763 года, когда Екатерина II подписала именной указ Сенату «Об учреждении передела Сибирской монеты». Деньги планировалось чеканить из меди, поставляемой Колывано-Воскресенскими заводами, а новый двор создать при одном из них. Детали изложены в рапорте от 18 июня 1763 года «Мнение Канцелярии Колыванскаго Горнаго Начальства по вопросу об учреждении Колыванскаго Монетнаго двора». Но затем решили строить отдельное предприятие. Процесс запускается на удивление быстро – к маю следующего года. Летом закладывается плотина, которая положила начало строительства. 16 ноября 1764 года в столицу отправляется рапорт «О построении Нижнесузунскаго монетнаго двора, выделке на нем монеты, трудности очистки меди и проч.», где описываются детали будущего производства, включая процессы очистки металла и вырубки заготовок. Непосредственно массовый выпуск монет осуществили лишь в 1766 году, так как почти готовый монетный двор сгорел в результате пожара, случившегося 14 июня 1765 года.

Производство налаживалось по примеру монетного двора Екатеринбурга, уже накопившего солидный опыт чеканки медных денег. Именно там изготовили всё необходимое для запуска производства оборудование. Предписывалось и мастеров забрать из Екатеринбурга. Однако там не хотели отпускать опытных специалистов и пошли на хитрость, быстро повысив в звании работников младшего состава и отправив 29 из них в Сибирь. Предварительно был составлен список «потребных к Колыванскому медному переделу мастеровых людей» (орфография и пунктуация приведена без изменений):

1. К смотрению над всеми работами и всего передела, шихт-мейстера.
2. Двух старост.
3. Четыре молотовые мастера.
4. Четыре молотовые подмастерья.
5. Плащильный мастер один.
6. Плащильный подмастерье один.
7. К точке валов одного знающаго человека.
8. К обрезным станам мастер один.
9. Подмастерьев к оным же станам двенадцать.
10. Для разбору кружков одного знающаго человека.
11. Два человека для установления гуртильных станков.
12. Главный мастер при печатании монет один.
13. Установщиков шесть.
14. Гармахер один для сплавки обрезных крох.
15. Два кузнеца чеканы знающие.
16. Два слесаря.
17. Токарный мастер для точки валов один.
18. Резчик для вырезывания чеканов один.
19. Резнаго дела мастеров двух.

Пожар, как ни удивительно, сыграл на пользу монетному производству. Для ускорения процесса вместо двух запрошенных резчиков из Санкт-Петербурга прислали 11 специалистов-монетчиков. Искусные люди обнаружились и на месте из числа инженеров, прибывших на строительство медеплавильного завода. Многие из них внесли большой вклад и в развитие монетного двора. Например, инженер А. Слатин сумел собрать механизм, приводящийся в движение водой, который обеспечивал «тиснение шести сортов сибирской монеты». А несколько лет спустя изобрёл машину для промывки и гурчения медных кружков. За успехи его впоследствии повысили до управляющего. В основном управляющие заводского комплекса (а на этой должности за полтора века работы завода побывали 33 человека) были выпускниками Горного института Санкт-Петербурга. Вместе с семьёй они прибывали в Сибирь на место службы, чтобы проработать 2-3 года и получить перевод на другую фабрику. Но были у завода и такие начальники, которые отдали ему достаточно долгий период жизни. Интересным фактом является то, что вся деятельность управляющего за время его рабочего дня подлежала записи в специальный журнал.

Технология чеканки сибирской монеты

Во времена, когда человечество не знало фото- и видеосъемки, и все прочие процессы производства фиксировались записями и заметками. По ним можно понять, что рабочие Сузунского медеплавильного завода распределялись по двум сменам, длиной 12 часов каждая. Работа первой смены начиналась в 4 часа утра. В 4 часа вечера на рабочие места заступали мастеровые второй смены. График предполагал, что одну неделю рабочий трудится в дневную смену, вторую неделю – в ночную смену. Эти две недели проходили без выходных и праздников, зато третья неделя отводилась на отдых. Ручной и очень тяжёлый труд быстро подкашивал здоровье, так как корпуса плохо проветривались, а воздух был насыщен парами мышьяка и серы. Особенно страдали те, кому предписывалось работать непосредственно на плавке металла. Завезённые рабочие и приписанные к заводу крестьяне всячески избегали работать внутри цеха. Постоянно предпринимались попытки побега. Заводские хроники фиксируют, что пойманных беглецов жестоко наказывали: в ход шли плети, розги и батоги. Всего шестеро заводчан сумели уйти от погони и не вернулись к тяжкому труду. В сравнении с горячими цехами работа на монетном дворе выглядела куда легче и спокойнее.

Воссоздать детали монетного производства историкам помогают не только сохранившиеся записи, но и археологические экспедиции. Одной из них довелось производить раскопки Сузунского медеплавильного завода, большую часть территории которого тогда занимало болото. На момент начала археологических изысканий (2011 год) от заводского комплекса уцелело лишь здание «толчельни» - места, где руду подготавливали к переплавке. Да и оно находилось в полуразрушенном состоянии. Большое значение раскопкам археологи придавали именно из-за наличия на заводской территории монетного двора. В итоге удалось отыскать не только монеты, но и заготовки, а также различные отходы монетного производства. По словам руководителя раскопок Андрея Шаповалова удалось понять, как из раскованного молотом слитка-штыка получалась медная лента, из которой впоследствии вырезали заготовки.

Список «потребных к Колыванскому медному переделу инструментов» (орфография и пунктуация приведена без изменений):

1. Три расковочные молота для расковки меди.
2. Два плащильных станка.
3. Обрезных станов семь.
4. Два гуртильных стана.
5. Печатных больших станов шесть, средних четыре и малых два.

В добываемой Колыванской меди оставались примеси драгоценных металлов в виде золота и серебра. Поэтому для чеканки приняли особую монетную стопу: 25 рублей из пуда меди, тогда как для стандартной общероссийской медной монеты использовалась стопа 16 рублей из пуда. Постепенно технология очистки меди совершенствовалась, и степень извлечения драгоценных металлов из неё возрастала. Одной из причин прекращения чеканки «сибирок» можно считать снижение примесей золота и серебра, что ставило под сомнение используемую монетную стопу.

В настоящее время реконструированы основные этапы монетного производства. Первоначально брусок меди укладывали на поверхность наковальни и, удерживая его щипцами, запускали большой расковочный молот. После расковки брусок, значительно утеряв в высоте, подавался на плющильный стан, на выходе которого получалась лентовидная полоска меди.

Начиналась вырезка кружков. Воспользуемся экспозицией филиала Новосибирского государственного краеведческого музея – музейного комплекса «Сузун-завод. Монетный двор». Слева находится обрезной стан (пресс), справа мы видим резательную машину (прорезной стан).

Гурт сибирской монеты первоначально должен был содержать выпуклую надпись «Колыванская медь» среди причудливых узоров. Но прокатка его оказалась слишком сложной, и тогда решили ограничиться стандартным шнуровым гуртом. Но как появлялось на монете гуртовое оформление? Выше показана гуртильная машина (гуртильный стан), позволявший оформить третью и очень важную сторону монеты.

Медные кружки поступали на завершающую стадию чеканки, оказавшись в штемпельной паре. Экспозиция показывает детали и этого процесса. Разумеется, в музее не чеканят «новоделы» с помощью оригинальных штемпелей или копии настоящих монет. Как можно заметить, результатом чеканки будет «сибирская музейная монета» - своеобразный монетовидный жетон, дающий общее представление о «сибирке»: вензель Екатерины II на аверсе и герб Сибирского царства на реверсе.

Сибирская монета Сузунского двора

Производство началось в июне 1766 года с пробной чеканки, из которой отобрали по два лучших образца каждого номинала и отправили в столицу. Малые скорости и большие расстояния привели к тому, что доставка заняла целый месяц. Прибывшие монеты оценили в Кабинете императорского двора, а затем показали Екатерине II, которая одобрила запуск массовой чеканки. В первый год успели отчеканить денег лишь на 23 227 рублей 52 копейки. Затем всё шло точно по плану: ежегодно по предписанию императорского указа медной сибирской монеты выпускалось на 250 000 рублей.

Не надо думать, что производство ограничивалось только деньгами. Сузун озадачили выпуском «жеребьев» - специальных жетонов, которые приписные крестьяне получали за перевозку угля, а потом меняли на монеты в заводской конторе. Сначала производство жетонов шло из меди, потом её заменили железом. Предполагалось выпускать «жеребья» различной формы, хотя управляющий для удобства выпуска настаивал на круглой. По отчётам общий выпуск составил 61 341 медных и 19 284 железных «жеребьев» с литерами мастеров. Многоугольных сузунских жетонов практически не сохранилось, и в экспозициях музеев представлены только круглые.

Общая сумма сибирской монеты превысила три с половиной миллиона (исследователи варьируют её от 3 656 310 до 3 799 661 рублей). Последним годом выпуска «сибирок» стал 1781-й, когда чеканили лишь тяжёлые медные десятикопеечники. Особенности и характеристики всех номиналов сибирской монеты, а также причины начала и прекращения её чеканки мы рассмотрим в отдельной статье.

Общероссийская монета Сузунского двора

Именной указ Екатерины II от 7 ноября 1781 года велел «сибирскую монету впредь не делать». Сузунский монетный двор переключается на чеканку общероссийской монеты по образцу екатеринбургской. Обозначение монетного двора остаётся прежним – буквы «КМ». Переход на новый тип монет прошёл гладко. Например, российские полушки 1781-1784 гг. известны только с буквами «КМ».

В павловском перечекане Сузун, скорее всего, не участвовал (достоверных экземпляров нумизматическому сообществу не предъявлено). Однако с 1797 года здесь производится вся линейка медных монет с вензелем Павла I (полушка, деньга, одна и две копейки). Обозначение «КМ» чеканится под датой выпуска.

С 1802 года по 1810 гг. Сузунский монетный двор исправно чеканит «кольцевики». Буквы «КМ» переносят на аверс к Государственному гербу. Интересно, что технология производства медных монет в Екатеринбурге и Сузуне стала различаться. Это можно понять по копейкам: при одинаковом весе (10,24 грамма) диаметр сузунского экземпляра чаще всего будет больше на миллиметр (28 мм), чем у отчеканенного в Екатеринбурге (27 мм).

Далее происходит смена оформления монетного ряда. Дата и обозначение двора меняются сторонами. Под лапами орла теперь чеканят инициалы минцмейстера. За время выпуска монет данного типа на сузунских монетах можно повстречать следующие обозначения:

• ПБ - Петр Березовский (1810-1811 гг.)
• AM - Алексей Малеев (1812-1817 гг.)
• ДБ - Дмитрий Бихтов (1817-1818 гг.)
• АД - Александр Дейхман (1818-1821 гг.)
• AM - Андрей Мевиус (1821-1830 гг.)

С 1831 года на Сузунском дворе начинается массовая чеканка нового монетного ряда. В строй возвращаются медные 10 копеек (маточник их реверса на иллюстрации выше). Если приглядеться, можно увидеть, что обозначение «КМ» сменилось на «СМ».

Поучаствовал Сузун и в чеканке расчётных знаков для периода серебряного монометаллизма, призванного выровнять курс медной и серебряной монеты. Для этого на реверсе всей медной линейки под номиналом чеканили «СЕРЕБРОМЪ». 1847 год – последняя дата на монетах сузунской чеканки. В ночь на 8 декабря (по новому стилю) сильный пожар уничтожил здания монетного двора. Отправленный в столицу рапорт сообщал: «От бывшаго в 25-е число Ноября пожара сгорели до основания следующия деревянныя здания: Монетный Двор, как видно на плане под знаком 5, состоящий в капитале в 3 305 руб. 40½ коп., небольшая обыскная комната под знаком 6-м в 17 руб. ½ коп. и сарай под знаком 7-м в 2 руб. 3 коп., но смежныя с ними строения и новая медеплавильная фабрика спасены без повреждения, хотя они и находились в большой опасности, отстоя от Монетнаго Двора на разстоянии 5 сажен». 18 февраля 1848 года в докладе Министру финансов «Об исключении монетнаго производства из штатов Алтайскаго округа» рекомендовалось: «…устройство новаго Монетнаго Двора в Алтайском Округе потребует значительных расходов; Комитет признает возможным: сосредоточив в одном Екатеринбургском Монетном Дворе приготовление всей потребной для народнаго обращения медной монеты, закрыть Монетный Сузунский Двор». После этого судьба монетного двора Сузуна была решена. В отличие от него Сузунский медеплавильный завод продолжил работу и был закрыт только в 1916 году.

Историки утверждают, что даже если бы не случился пожар, закрытие Сузунского двора было предрешено. Во-первых, уже в 1845 году управляющему Алтайского горного округа генералу-майору Степану Петровичу Татаринову предписано сократить выделку монет на Сузунском дворе. Во-вторых, даже Екатеринбургский двор в 1876 году закрыли, так как посчитали, что требуемый объём медной монеты способен обеспечить Санкт-Петербург. Сузунский монетный двор за время деятельности успел отчеканить монеты на сумму 19 773 858 рублей. Общее её количество приблизительно равняется 700 000 000 штук. Доля Сузунской монеты относительно российских медных денег в обращении составила 12,8%, что, конечно, не так много, как у Екатеринбурга (70%), но значительно выше, чем у любого из остальных монетных дворов, работавших в тот период.